«ЗОЙКИНА КВАРТИРА» ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА СЦЕНУ ТЕАТРА ВАХТАНГОВА
3 и 4 сентября Театр им. Пушкина сыграет на Вахтанговской сцене спектакль Евгения Писарева «Зойкина квартира». Трагическая буффонада, которую Михаил Булгаков писал специально для Студии им. Вахтангова, вернется на историческую сцену спустя почти 100 лет. Рассказываем, как пьесу Булгакова в советское время интерпретировал режиссер Алексей Попов, и как – Евгений Писарев сегодня.
История первой Вахтанговской постановки. Булгаков остался недоволен
После генерального прогона, пишет булгаковед Виолетта Гудкова, художественный совет Студии настаивал на серьезных правках, главная из которых – свести 4-актуную пьесу к 3 актам, а также убрать сцену в МУРе, перенести кутеж к финалу, устроить скандал Аллы с Гусем на публике (а не тет-а-тет), завершить 2-й акт на демонстрации моделей и поднять финальный акт. Режиссер с предложениями согласился и дополнил: «1-ю и 2-ю картины 1-го акта я бы соединил в одну».
Замечаниями Булгаков был раздражен. «По-видимому, происходит недоразумение: я полагал, что я продал Студии пьесу, а Студия полагает, что я продал ей канву, каковую она (Студия) может поворачивать, как ей заблагорассудится», – написал драматург Попову в ответном письме. Однако выполнил требования театра, а вопрос сведения пьесы к трем актам решил объединением третьего и четвертого в одном действии – как две картины. Позже Булгаков отметит: «Это не я написал “Зойкину квартиру”, это Куза (один из ведущих артистов и членов дирекции театра – прим. «Т») обмакнул меня в чернильницу и мною написал “Зойкину квартиру”».
На фото: сцена из спектакля
Правки пошли пьесе на пользу. Но на них все не закончилось. Пьесу меняли даже накануне премьеры, внося правки идеологического характера. Вырезали частушки Лизаньки и Мертвого тела, реплику Зойки «Ваша щедрость не по советским временам», вычеркнули слова «товарищ», «бог» и «черт». И это только несколько из внесенных изменений.
Исследователь Давид Золотницкий пишет, что в своем спектакле Попов стремился «усилить гротескно-разоблачительные мотивы» и «готов был поступиться сложным, хотя и окольным, психологизмом драмы», что подтверждается и публикацией «Вечерней Москвы» за 28 октября 1926 года, автор которой отмечает: «Каждый образ пьесы – жуткая гримаса. Авантюризм, пошлость, разврат – вот ассортимент “Зойкиной квартиры”. <…> Спектакль работался в реалистической манере, иногда заостряемой до гротеска».
Постановка получила смешанные отзывы в прессе, но в целом была оценена положительно. Часть критиков увидели «голый драматургический репортаж» и посчитали финал стереотипным, однако большая часть рецензентов отметила триумф и исполнительское мастерство актеров. Сама же пьеса и ее автор воспринимались в печати в большей степени негативно – при этом авторы отзывов обращали внимание не на художественных особенностях пьесы, а на «мещанской идеологии» драматурга.
На фото: сцена из спектакля
«Несколько лет спустя, в марте 1930 года, в письме к Правительству СССР Булгаков сообщал, что за 10 лет литературной работы он обнаружил о себе в советской прессе 298 враждебно-ругательных отзывов и 3 положительных… – говорит Иван Назаров, заместитель директора по музейной деятельности и развитию музея Булгакова, кандидат филологических наук. – В случае с “Зойкиной квартирой” мы видим в целом положительные отзывы критиков о самой постановке, о талантливой игре и высоком уровне актерской техники, о режиссерских задумках, но самого Михаила Булгакова гораздо чаще ругали как автора бездарной пьесы. В глазах ряда критиков Театр Вахтангова из якобы мещанского произведения сумел сделать достойную постановку. К слову, спектакль за театральный сезон 1926/27 сыграли сто раз, что говорит об очевидном успехе постановки у зрителей. Благодаря “Зойкиной квартире” и параллельно идущему на сцене МХАТа спектаклю “Дни Турбиных” критики активно формировали репутацию Булгакова как “белогвардейца-врага“. При желании в истории восприятия этой постановки рецензентами можно увидеть пример черного пиара. Согласитесь, интересно посмотреть спектакль, который вызывает споры в критике, обилие выпадов в сторону драматурга, но при этом – продолжает идти на сцене и имеет оглушительный успех у зрителей».
Что именно писала критика о «Зойкиной квартире»? Три цитаты из советских газет
Что касается коллектива, который так хвалила критика, то он и правда был выдающимся. Цецилия Мансурова – Зойка, Александр Козловский – Обольянинов, Рубен Симонов – Аметистов, Борис Захава – Аллилуя, Варвара Попова – Манюшка, Иосиф Толчанов – Ган-Дза-Лин, Анатолий Горюнов – Херувим, Освальд Глазунов – Борис Семенович Гусь-Ремонтный, Борис Щукин – Иван Васильевич из Ростова и другие.
На фото: Цецилия Мансурова, Александр Козловский, Борис Щукин и Рубен Симонов.
Реакция Сталина и запрет спектакля
На сцене Вахтанговского театра спектакль шел чуть больше двух лет, и все это время в прессе то и дело возникали едкие замечания.
По словам булгаковеда Лидии Яновской, Сталин бывал на показах «Зойкиной квартиры» и ничего крамольного в ней не увидел:
В мае 1928 года спектакль «Зойкина квартира» подвергся резкой критике на совещании по вопросам театра при Агитпроме ЦК ВКП (б), и весной 1929 года, после 198-го представления, был окончательно запрещен.
Возвращение на историческую сцену
3 и 4 сентября впервые за все время, прошедшее с запрета спектакля, персонажи «Зойкиной квартиры» снова окажутся на Вахтанговской сцене – в постановке Евгения Писарева, премьера которой в Театре Пушкина прошла 13 мая 2023 года.
«Сложный психологизм драмы», которым в 1920-е поступился режиссер Алексей Попов (не приведи бог, если к «неправильным» по советским меркам персонажам зрители бы проявили сочувствие!), становится основой спектакля Евгения Писарева в 2020-е. В его постановке к авантюре с «ателье» Зойку (Александру Урсуляк) подталкивает любовь к бывшему графу Обольянинову (Александр Дмитриев), не способному принять советскую действительность и увлекающемуся морфием, чтобы от нее сбежать.
За литературную основу спектакля в Театре Пушкина взяли ту же редакцию, в которой в 1926 году пьеса шла на сцене Вахтанговского. «Мы ознакомились со всем, что было сокращено – замечательные фрагменты, но это текст литератора, – отмечал Писарев на открытой репетиции. – И когда говорят, что что-то сокращалось в связи с цензурой – возможно, но что-то меняли и в нуждах театра, в представлении театральных людей об интересах зрителя».
Любопытно, что оба режиссера добавили в свои спектакли элементы кино. Алексей Попов, увлекавшийся этим искусством, не мог не провести опыт с модной в то время кинофикацией спектакля и ввел в него кинокадры (в программке значилось: «киносъемка – Илья Толчанов»). Евгений Писарев свою постановку решил в жанре нуар-драмы, возникшем в голливудском кинематографе.
Как и полагается нуар-драме, в спектакле царит атмосфера пессимизма и недоверия. А как могут быть открытыми и простодушными люди, которые открывают публичный дом под видом ателье? Как они могут быть счастливы, если понимают абсурд советской действительности и не хотят в нем жить, а денег на эмиграцию в Париж или Ниццу – нет? Эти душевные метания, в большей степени свойственные экс-графу Обольянинову, который при советской власти потерял почти все, и важно передать режиссеру. Зойке они тоже свойственны, но, решив увезти возлюбленного за границу во что бы то ни стало, она слишком занята реализацией своего плана и проявляет себя женщиной более практичной, чем меланхоличной. Кстати, обилие черного цвета в сценографии и костюмах, белизна и резкость черт в гриме артистов – это тоже «привет» нуару.
В свою «Зойкину квартиру» режиссер вводит нового персонажа – духа квартиры, который блуждает по сцене в образе интеллигентной пожилой дворянки (Инна Кара-Моско / Нина Марушина) и с сожалением смотрит, на то, что происходит в квартире. А происходят богемные кутежи высокопоставленных гостей с девицами с низкой социальной ответственностью – кажется, к такому эвфемизму принято прибегать сегодня.
В этих сценах нуар уступает фарсу, и вот дефилирующих «манекенщиц» (прекрасные костюмы Марии Даниловой) на сцене сменяет Манюшка (Елизавета Кононова) в кокошнике, которая отжигает так, что раззадоривает даже мрачного главного клиента «ателье» – Гуся-Ремонтного (Александр Матросов / Владимир Майзингер), в образе которого то и дело проскальзывает что-то брежневское.
Завсегдатаи и держатели подпольного публичного дома все время идут по наклонной – в прямом смысле этого слова. В декорации Зиновия Марголина пол наклонен так, что с него вот-вот соскользнут и мебель, и появляющиеся в пространстве персонажи. Лепной потолок с огромной люстрой здесь тоже может не выдержать и, рухнув об пол, накрыть всех разом. Кажется, если кому и удастся спастись, то только хитрому и изворотливому Аметистову (Александр Кубанин), который обладает суперспособностью вовремя исчезать.
Гнетущее чувство, что должно произойти нечто плохое, появляется в начале спектакля и не отпускает до конца. Даже в фарсовых сценах кутежа не покидает ощущение, что этому «празднику жизни» скоро настанет конец. А жить (и жить хорошо!) хочется всем, даже если жить можно только одним днем. И эту мысль утверждает строчка «Не мешайте мне сегодня жить» из песни Зойки. Времена, в которые живут, не выбирают. Но становятся их заложниками.
История первой Вахтанговской постановки. Булгаков остался недоволен
После генерального прогона, пишет булгаковед Виолетта Гудкова, художественный совет Студии настаивал на серьезных правках, главная из которых – свести 4-актуную пьесу к 3 актам, а также убрать сцену в МУРе, перенести кутеж к финалу, устроить скандал Аллы с Гусем на публике (а не тет-а-тет), завершить 2-й акт на демонстрации моделей и поднять финальный акт. Режиссер с предложениями согласился и дополнил: «1-ю и 2-ю картины 1-го акта я бы соединил в одну».
Замечаниями Булгаков был раздражен. «По-видимому, происходит недоразумение: я полагал, что я продал Студии пьесу, а Студия полагает, что я продал ей канву, каковую она (Студия) может поворачивать, как ей заблагорассудится», – написал драматург Попову в ответном письме. Однако выполнил требования театра, а вопрос сведения пьесы к трем актам решил объединением третьего и четвертого в одном действии – как две картины. Позже Булгаков отметит: «Это не я написал “Зойкину квартиру”, это Куза (один из ведущих артистов и членов дирекции театра – прим. «Т») обмакнул меня в чернильницу и мною написал “Зойкину квартиру”».
На фото: сцена из спектакля
Правки пошли пьесе на пользу. Но на них все не закончилось. Пьесу меняли даже накануне премьеры, внося правки идеологического характера. Вырезали частушки Лизаньки и Мертвого тела, реплику Зойки «Ваша щедрость не по советским временам», вычеркнули слова «товарищ», «бог» и «черт». И это только несколько из внесенных изменений.
Получившимся спектаклем (премьера 28 октября 1926 года) Булгаков остался недоволен. «Пьеса выхолощена, оскоплена и совершенно убита», – считал он.
Исследователь Давид Золотницкий пишет, что в своем спектакле Попов стремился «усилить гротескно-разоблачительные мотивы» и «готов был поступиться сложным, хотя и окольным, психологизмом драмы», что подтверждается и публикацией «Вечерней Москвы» за 28 октября 1926 года, автор которой отмечает: «Каждый образ пьесы – жуткая гримаса. Авантюризм, пошлость, разврат – вот ассортимент “Зойкиной квартиры”. <…> Спектакль работался в реалистической манере, иногда заостряемой до гротеска».
Постановка получила смешанные отзывы в прессе, но в целом была оценена положительно. Часть критиков увидели «голый драматургический репортаж» и посчитали финал стереотипным, однако большая часть рецензентов отметила триумф и исполнительское мастерство актеров. Сама же пьеса и ее автор воспринимались в печати в большей степени негативно – при этом авторы отзывов обращали внимание не на художественных особенностях пьесы, а на «мещанской идеологии» драматурга.
На фото: сцена из спектакля
«Несколько лет спустя, в марте 1930 года, в письме к Правительству СССР Булгаков сообщал, что за 10 лет литературной работы он обнаружил о себе в советской прессе 298 враждебно-ругательных отзывов и 3 положительных… – говорит Иван Назаров, заместитель директора по музейной деятельности и развитию музея Булгакова, кандидат филологических наук. – В случае с “Зойкиной квартирой” мы видим в целом положительные отзывы критиков о самой постановке, о талантливой игре и высоком уровне актерской техники, о режиссерских задумках, но самого Михаила Булгакова гораздо чаще ругали как автора бездарной пьесы. В глазах ряда критиков Театр Вахтангова из якобы мещанского произведения сумел сделать достойную постановку. К слову, спектакль за театральный сезон 1926/27 сыграли сто раз, что говорит об очевидном успехе постановки у зрителей. Благодаря “Зойкиной квартире” и параллельно идущему на сцене МХАТа спектаклю “Дни Турбиных” критики активно формировали репутацию Булгакова как “белогвардейца-врага“. При желании в истории восприятия этой постановки рецензентами можно увидеть пример черного пиара. Согласитесь, интересно посмотреть спектакль, который вызывает споры в критике, обилие выпадов в сторону драматурга, но при этом – продолжает идти на сцене и имеет оглушительный успех у зрителей».
Что именно писала критика о «Зойкиной квартире»? Три цитаты из советских газет
«...потенциально-остренькую, псевдосовременную тему, изготовленную приемами газетного фельетона, для обывателей... режиссура пыталась спасти, но потерпела крушение» // Загорский. Программы государственных академических театров.
«...После напряженной работы молодого коллектива... пьеса, в конце концов, нейтрализована от тонкой недоброжелательности к современности» и «изумительное мастерство коллектива... покрывает своей работой почти никчемный, ненужный и отчасти даже вредный сюжет “Зойкиной квартиры”» // Моргенштерн. Программы государственных академических театров.
«Литературный уборщик Булгаков ползает на полу, бережно подбирает объедки и кормит ими публику...» // Якубовский. Киевский пролетарий.
Что касается коллектива, который так хвалила критика, то он и правда был выдающимся. Цецилия Мансурова – Зойка, Александр Козловский – Обольянинов, Рубен Симонов – Аметистов, Борис Захава – Аллилуя, Варвара Попова – Манюшка, Иосиф Толчанов – Ган-Дза-Лин, Анатолий Горюнов – Херувим, Освальд Глазунов – Борис Семенович Гусь-Ремонтный, Борис Щукин – Иван Васильевич из Ростова и другие.
На фото: Цецилия Мансурова, Александр Козловский, Борис Щукин и Рубен Симонов.
Реакция Сталина и запрет спектакля
На сцене Вахтанговского театра спектакль шел чуть больше двух лет, и все это время в прессе то и дело возникали едкие замечания.
По словам булгаковеда Лидии Яновской, Сталин бывал на показах «Зойкиной квартиры» и ничего крамольного в ней не увидел:
«Один из “осведомителей” приводит рассказ актера театра Вахтангова о том, что Сталин раза два был на “Зойкиной квартире” и говорил: “Не понимаю, совсем не понимаю, за что ее то разрешают, то запрещают. Хорошая пьеса. Ничего дурного не вижу”».
В мае 1928 года спектакль «Зойкина квартира» подвергся резкой критике на совещании по вопросам театра при Агитпроме ЦК ВКП (б), и весной 1929 года, после 198-го представления, был окончательно запрещен.
Возвращение на историческую сцену
3 и 4 сентября впервые за все время, прошедшее с запрета спектакля, персонажи «Зойкиной квартиры» снова окажутся на Вахтанговской сцене – в постановке Евгения Писарева, премьера которой в Театре Пушкина прошла 13 мая 2023 года.
«Сложный психологизм драмы», которым в 1920-е поступился режиссер Алексей Попов (не приведи бог, если к «неправильным» по советским меркам персонажам зрители бы проявили сочувствие!), становится основой спектакля Евгения Писарева в 2020-е. В его постановке к авантюре с «ателье» Зойку (Александру Урсуляк) подталкивает любовь к бывшему графу Обольянинову (Александр Дмитриев), не способному принять советскую действительность и увлекающемуся морфием, чтобы от нее сбежать.
За литературную основу спектакля в Театре Пушкина взяли ту же редакцию, в которой в 1926 году пьеса шла на сцене Вахтанговского. «Мы ознакомились со всем, что было сокращено – замечательные фрагменты, но это текст литератора, – отмечал Писарев на открытой репетиции. – И когда говорят, что что-то сокращалось в связи с цензурой – возможно, но что-то меняли и в нуждах театра, в представлении театральных людей об интересах зрителя».
Любопытно, что оба режиссера добавили в свои спектакли элементы кино. Алексей Попов, увлекавшийся этим искусством, не мог не провести опыт с модной в то время кинофикацией спектакля и ввел в него кинокадры (в программке значилось: «киносъемка – Илья Толчанов»). Евгений Писарев свою постановку решил в жанре нуар-драмы, возникшем в голливудском кинематографе.
Как и полагается нуар-драме, в спектакле царит атмосфера пессимизма и недоверия. А как могут быть открытыми и простодушными люди, которые открывают публичный дом под видом ателье? Как они могут быть счастливы, если понимают абсурд советской действительности и не хотят в нем жить, а денег на эмиграцию в Париж или Ниццу – нет? Эти душевные метания, в большей степени свойственные экс-графу Обольянинову, который при советской власти потерял почти все, и важно передать режиссеру. Зойке они тоже свойственны, но, решив увезти возлюбленного за границу во что бы то ни стало, она слишком занята реализацией своего плана и проявляет себя женщиной более практичной, чем меланхоличной. Кстати, обилие черного цвета в сценографии и костюмах, белизна и резкость черт в гриме артистов – это тоже «привет» нуару.
«Герои пьесы во главе с Зоей Пельц пытаются построить свой замкнутый мир в отдельно взятой московской квартире. Но мир этот, неизбежно сталкиваясь с реальностью, получается темным, таинственным, почти инфернальным», – говорит Евгений Писарев.
В свою «Зойкину квартиру» режиссер вводит нового персонажа – духа квартиры, который блуждает по сцене в образе интеллигентной пожилой дворянки (Инна Кара-Моско / Нина Марушина) и с сожалением смотрит, на то, что происходит в квартире. А происходят богемные кутежи высокопоставленных гостей с девицами с низкой социальной ответственностью – кажется, к такому эвфемизму принято прибегать сегодня.
В этих сценах нуар уступает фарсу, и вот дефилирующих «манекенщиц» (прекрасные костюмы Марии Даниловой) на сцене сменяет Манюшка (Елизавета Кононова) в кокошнике, которая отжигает так, что раззадоривает даже мрачного главного клиента «ателье» – Гуся-Ремонтного (Александр Матросов / Владимир Майзингер), в образе которого то и дело проскальзывает что-то брежневское.
«За всем этим блеском разгулявшейся жизни спрятан драматический сюжет о людях, оказавшихся на распутье эпох, о их сложном выборе, о мечтах и надеждах, которые разбиваются обстоятельствами суровой реальности», – подчеркивают в театре.
Завсегдатаи и держатели подпольного публичного дома все время идут по наклонной – в прямом смысле этого слова. В декорации Зиновия Марголина пол наклонен так, что с него вот-вот соскользнут и мебель, и появляющиеся в пространстве персонажи. Лепной потолок с огромной люстрой здесь тоже может не выдержать и, рухнув об пол, накрыть всех разом. Кажется, если кому и удастся спастись, то только хитрому и изворотливому Аметистову (Александр Кубанин), который обладает суперспособностью вовремя исчезать.
Гнетущее чувство, что должно произойти нечто плохое, появляется в начале спектакля и не отпускает до конца. Даже в фарсовых сценах кутежа не покидает ощущение, что этому «празднику жизни» скоро настанет конец. А жить (и жить хорошо!) хочется всем, даже если жить можно только одним днем. И эту мысль утверждает строчка «Не мешайте мне сегодня жить» из песни Зойки. Времена, в которые живут, не выбирают. Но становятся их заложниками.
01
сентября
2023
Автор
АНАСТАСИЯ ЕВТЕФЕЕВА
Источник
Театрал
Спектакль
Участники
